Вот уже второй день мы с Полиной ведем полные бессильного отчаяния разговоры о судьбах российского образования, и я все отчетливее понимаю, почему в мой никогда не пустующий разум вечно закрадывается дух какого-нибудь белоэтического Профессора. Я, как бы глупо и наивно это не звучало, хочу работать в школе, чтобы засеивать свежевспаханные умы разумным, добрым и вечным. Это желание доходит у меня примерно до состояния "ааапуститеменяпуститеяхочуясправлюсь"; хотя я рассматриваю и вероятность, что меня не пустят (а вы бы взяли работать в школу человека, у которого в дипломе прямым текстом прописано, что молодость он угробил на садомазохизм, самоубийства и психоанализ?), и вероятность, что я не справлюсь, и множество других вероятностей, например, что мне не удастся долго разыгрывать из себя агнца, несущего светоч знания, и я совсем не педагогично вырублю очередное зарвавшееся светило юношества. Но, в общем и целом, к этой мысли я возвращаюсь все чаще и чаще, и мне кажется, что после получения диплома я рысцой побегу в какую-нибудь несчастную школу, чтобы утвердиться там на месте учителя никому нафиг не нужного обществознания.
Warning: дальнейший текст пестрит еще большими наивностью, пацифизмом и верой в лучшие стороны человечества.Во времена моей учебы в школе у меня было множество претензий к разным учителям, а позже они появились и к преподавателям в университете.
- И главная из них заключается в том, что учитель и преподаватель относится к своему ученику и студенту как к врагу. Поэтому вся методика преподавания сводится к демонстрации своей силы, образованности и способности держать дисциплину другому человеку, который в силу юности и недостаточности опыта просто не может ответить. Своих коллег, которые не видят в ученике огрызающегося дикого зверя, они могут обвинить в беспочвенном заигрывании и прочих надуманных слабостях. Побочным эффектом возникают подозрения, презрение и уверенность педагога в том, что ученик готов на все, лишь бы не делать того, что ему говорят. У учеников из этого возникает дух противоречия. Таким образом, и учитель, и ученик навсегда машут ручкой своему угасающему призрачному шансу когда-нибудь понять друг друга.
Когда я встречаюсь с такими существами, у меня возникает вопрос, столь же вечный и нерешаемый, как, например, "является ли философия наукой" или "зачем нужна философская антропология" - зачем идти в педагогику и прочно в ней укореняться, если ты так любишь устраивать противостояния "свой-чужой" с зависимыми от тебя людьми, у которых и без тебя проблем в жизни хватает? На мой взгляд, учитель и ученик играют на одной стороне, потому что оба они работают ради единой цели - чтобы у ученика появились знания, умения и навыки. И понимание того, что ученику эти знания нужны, является точно такой же частью общего знания, которое может дать учитель ученику, как и все остальное. Поэтому слишком легко и неправильно ожидать от ученика, что он придет с горящими глазами, полный решимости внимать, а в противном случае тут же низвергать его до уровня быдла и обращаться с ним, как с быдлом.
Я, конечно, еще не сталкивалась с Величайшей Педагогической Проблемой - как найти подход к каждому. Зато я общалась со многими людьми; от некоторых меня воротило с самого начала, и я сразу вешала на них определенный ярлык, а потом оказывалось, что они куда сложнее и интереснее, чем на первый взгляд. Это обозначение можно применить к каждому - к каждому из тех, с кем я имела дело и, я надеюсь, к каждому вообще.
- Вторая претензия к учителям - постоянное подчеркивание своего статуса и отмахивание этим статусом ото всех, аки рваными трусами. Ну куда это годится, а?
"Я вас старше, я преподаватель" и самое мое "любимое": "ЯЖЕЖЕНЩИНА!".
В моем, опять же отвратительное теоретическом представлении, преподаватель - существо без возраста и пола. У преподавателя могут быть только опыт и знания, а все остальные характеристики своего тела преподавателю стоит оставить при себе. Ну, подумаешь, сколько лет твоему телу и какой у него набор гениталий, вот честно - ученика это касаться не должно.
В старших классах у меня была довольно милая и приятная учительница биологии, но одна вещь меня в ней очень раздражала: ей были свойственны монологи "Я, в первую очередь, женщина, и только во вторую - учитель". Весь одиннадцатый класс я мечтала о том, чтобы звезды на небе сошлись нужным образом, и мне представился шанс сказать ей: "Знаете, я, в первую очередь, женщина, и только во вторую - ваша ученица". Но такого шанса не предоставилось, поэтому мы до конца учебы сохранили ровные, положительные отношения.
Конечно, чем еще открещиваться, ежели тебя обижает сопливый подросток, но тут есть одно "но": отвечать на возражения "да я же такой-то и такой-то" сродни классическому интернетовскому "ты - хуй". Вроде как раз ты - не такой же, как я, значит, ты на что-то там не имеешь права. Это не конструктивный спор, а бессмысленное топтание на месте. И дело даже не в том, что это как-то "неправильно" или "недемократично", это просто непродуктивно. Если есть конфликт, он не разрешится от перечисления всего списка титулов обеих сторон. А отгораживается от чего-либо классическим "яжеженщина" для меня - все равно, что в разгар научного спора привести аргумент "ну у меня же глаза голубые, поэтому я прав".
- Третье и последнее на сегодня (а то я превращаюсь в типичного ворчливого предвзятого плинера) - мнение, что все ученики одинаковые. Причем "одинаковые" не такие, какие они есть на самом деле, а такие, как о них рассказывают, например, по телевизору. Удивительно!
Океанолог изучает рыб, а не то, что о них рассказывают в научно-популярных передачах. Коневод проводит время с конями, а не с сериалами про коней. И только учитель, который работает с людьми, может позволить себе узнавать о прелестях своей профессии по телевизору. Да, я согласна, лучше узнавать о наркоманах и насильниках по телевизору, а не на собственном опыте, но приклеивать к телам настоящих учеников картонные лица, вырезанные из каких-нибудь стремительно желтеющих газет - как-то... ну... не катит. Совсем не катит.
Это же относится к тем, кто вырезает лица не из газет, а из старых фотографий. Мол, в наше время... как будто бы сейчас наступило чье-то другое время, а я в нем так, угол арендую. Время осталось то же самое, наросла всего лишь одна небольшая культурная пластинка, а каждый второй преподаватель уже готов дергать на себе волоса и вопит в духе Платона, что молодежь нынче пошла тупая и дерзкая, и куда же мы с таким-то будущим прикатимся.
Сейчас я думаю, что моя метафора с рыбами и конями была немного неточной. Рыба или конь не могут рассказать о себе так, как они видят себя сами - а человек может. Поэтому не нужно проводить какие-то полевые исследования и изучать их как биологический вид. Все очень, очень просто - нужно лишь спросить. Более того, какие основания кто-либо имеет обвинять другого в отсутствии интереса к тому, что он хочет рассказать, если сам не проявляет никакого интереса к тому, чем живет его собеседник?
Кажется, я начинаю утопать в патетике и негативизме. Впрочем, чем эмоциональнее я буду сейчас, тем сильнее меня будет побуждать этот пост года через два или три, когда я сама соберусь питаться педагогическим сеном в педагогическом хлеву.
И да, что я еще хочу сказать: лучшие способ воспитания - собственным примером. Такими были, например, те учителя, которые мне нравились в школе.
Я хотела написать о них побольше, но у меня закончился писательский запал, и я боюсь ляпнуть какую-нибудь чушь. Поэтому я вернусь к этому вопросу позднее, а сейчас отправлюсь думать и совершать пешее кулинарное путешествие за огурцами.